ПАВЕЛ ВИНОГРАДОВ: «ПОНЮХАЙ, ЧЕМ ПАХНЕТ КОСМОС»

Антон КОВАЛИХИН
gazeta@ks.chukotka.ru

На фоне обострения политических противоречий и свёртывания экономического взаимодействия между Россией и странами Запада космос остаётся одной из немногих сфер, где интенсивно продолжается и развивается взаимовыгодное сотрудничество государств. Наглядным примером служит стартовавшая в конце марта с Байконура очередная экспедиция на МКС, перед интернациональным экипажем которой стоят особенные, уникальные задачи. Об этом, а также об общем состоянии дел в отрасли корреспондент «КС» попросил рассказать почётного гражданина Анадыря, Героя России лётчика-космонавта Павла Виноградова, с которым газета традиционно выходит на связь в преддверии Дня космонавтики.

ОРБИТАЛЬНЫЕ МАРАФОНЦЫ
– Павел Владимирович, удалось ли вам поучаствовать в подготовке стартовавшей накануне профессионального праздника экспедиции?
– В подготовке этого важного полёта принял самое непосредственное участие, буквально на днях вернулся с Байконура, где проходила предстартовая подготовка экипажа, крайние «примерки» корабля и скафандров, дал напутствия ребятам и проводил их на орбиту. Уже можно констатировать, что эта рекордная экспедиция началась успешно, экипаж добрался до МКС и вышел на поистине марафонскую космическую дистанцию.
– Почему рекордная и марафонская? В чём особенность этой экспедиции?
– На эмблеме экспедиции не случайно изображены три бегущих марафонца, призванных подчеркнуть особенный, чемпионский статус этого полёта. В ходе его командир экспедиции Геннадий Падалка станет рекордсменом по суммарному пребыванию в космосе (пока дольше всех на орбите был Сергей Крикалёв – 803 суток за шесть полётов, а Геннадию предстоит установить новый мировой рекорд – 878 суток). Причём если он вернётся на Землю уже осенью, то наш Михаил Корниенко и американский астронавт Скотт Келли впервые в истории МКС задержатся на орбите на целый год. И если для российской космонавтики это будет не первый годовой полёт (на станции «Мир» бывало и дольше), то для американцев такой эксперимент – в новинку.
– Неужели всё из-за рекорда?
– Нет, конечно. Рекорды – далеко не главная цель экспедиции. Космонавты проведут на орбите более сотни научных экспериментов, высокотехнологичных исследований в области физики, химии, геофизики, медицины, которые принесут конкретную пользу и на Земле, и за её пределами. Полученный в ходе годового полёта уникальный опыт поможет учёным разработать эффективную защиту экипажей при длительных путешествиях в дальний космос, на Луну и Марс, позволит решить проблему вредного воздействия космоса на живые организмы. Причём это не чисто российская или американская программа, это международный проект, это будущее всего человечества.

БЛИЗНЕЦОВ ВЗЯЛИ В ОБОРОТ
– В чём же заключается суть эксперимента, который позволит осуществить давнюю мечту человечества о полётах в дальний космос?
– Это целый комплекс исследований влияния длительного нахождения в космосе на организм, но наиболее интересным и уникальным станет эксперимент с людьми, имеющими одинаковый набор генов, но находящимися в абсолютно разных условиях. В данном случае объектами исследований станут астронавт Скотт Келли и его брат-близнец, оставшийся на Земле. В течение года учёные будут наблюдать процессы старения, изменения клеток и иммунной системы братьев.
Полученные таким методом данные позволят дать ответы на вопросы, которые оставались открытыми даже по результатам длительных полётов наших космонавтов, хотя здесь Россией, несомненно, накоплен очень большой опыт. Именно он позволяет утверждать, что к относительно долгому нахождению в космосе человека подготовить можно, чего пока не скажешь о самом корабле, и с этим связана ещё одна особенность начавшейся экспедиции.
– Что вы имеете в виду?
– Сейчас ресурс наших «Союзов», которые осуществляют доставку всех без исключения космонавтов на МКС и их возвращение домой, рассчитан на 228 суток, его технические параметры не позволяют дольше этого срока находиться на орбите. Мы сейчас работаем над продлением ресурса до года, но это пока ещё пусть ближайшая, но перспектива. Поэтому для нынешней годовой экспедиции нами была разработана следующая схема: Геннадий Падалка как бы «подвезёт» Михаила Корниенко и Скотта Келли до МКС на корабле «Союз ТМА-16М» и осенью возвратится на нём на Землю. А Сергей Волков, который в октябре только стартует вместе с первым астронавтом Дании Андреасом Могенсеном, вернёт годовую экспедицию уже в «Союзе ТМА-18М». Причём в этом случае экипаж должен будет решить довольно сложную техническую задачу по переносу индивидуальных кресел-ложементов, в которых находятся космонавты во время старта и посадки, из одного корабля в другой, поскольку каждое кресло делают под конкретного человека.

СОТРУДНИЧЕСТВО БЕЗ АЛЬТЕРНАТИВЫ
– Павел Владимирович, получается «Союзы» так и будут «возить» на орбиту и наших, и американцев, а как же разработка кораблей многоразового использования?
– Работа над новым пилотируемым транспортным кораблём (ПТК НП) идёт полным ходом, со временем он придёт на смену «Союзам», которые отчасти уже являются многоразовыми, по крайней мере, электронные блоки бортовых систем, пульты, дорогостоящие шпангоуты мы используем неоднократно. Но будущее, конечно, за многоразовыми кораблями и перспективными многоразовыми космическими системами. Может, не сейчас, но через несколько лет мы к этому придём, ведь ракетная техника вряд ли станет настолько дешёвой, чтобы ей можно было стрелять, как из автомата. Понимают это и американцы. В конце прошлого года их новый «Орион» летал на очень большую высоту – 20 тысяч километров – и отработал возвращение на Землю. Однако, когда он полетит с человеком – сказать сложно, по крайней мере, не раньше 2018 года. К этому моменту новый корабль должен быть и у нас, ну а пока никакой альтернативы надёжным «Союзам» ни у нас, ни у американцев нет.
– Значит ли это, что с появлением нового корабля американцы откажутся от сотрудничества с Россией?
– Может быть, отдельным политическим кругам в США этого и хотелось бы, но вряд ли такое возможно. Космос – место для сотрудничества, а не для политических разборок, поэтому тему политики мы с американскими коллегами стараемся всячески обходить, хотя и не всегда получается.
Всем совершенно очевидно, что вместе мы сможем добиться куда больших результатов, чем по отдельности, причём быстрее и за меньшие деньги, что так же немаловажно. И эксплуатация МКС, в том числе нынешняя экспедиция, это наглядно показывает. Не случайно сейчас на Байконуре лично присутствовали и глава NASA Чарльз Болден, и глава Роскосмоса Игорь Комаров. Такое бывает нечасто.
Кстати, тогда же они озвучили окончательное решение о продлении сроков эксплуатации МКС до 2024 года, после чего обе стороны примут участие в создании новой орбитальной станции. Причём это будет открытый проект, к которому сможет присоединиться любая страна.
Но ещё важнее для понимания отношений между Россией и США в деле освоения космоса стали слова Чарльза Болдена о том, что совместным направлением сотрудничества станет Марс, и уже сейчас обсуждаются вопросы, как лучше использовать ресурсы, финансы стран, определяются временные рамки и направления деятельности, чтобы не дублировать друг друга. Вот вам и политика, вот вам и санкции.
– И всё-таки, неужели санкции никак не сказались на развитии нашей космической отрасли?
– Почти. Сотрудничество с американскими и европейскими партнёрами практически не изменилось, а вот Украина подкачала. Хотя в первую очередь это ударило по ней самой. Всемирно известный Южмаш, производивший продукцию космического назначения, двигатели, ракеты-носители, находится в стадии разорения, равно как и ряд других, ещё недавно серьёзных заводов, выпускавших для нас электронику, увольняются до 70 тысяч высококлассных специалистов. Мы, конечно, не могли ждать, когда на Украине появится адекватное правительство, понимающее важность развития космической отрасли и сотрудничества с Россией, и уже наладили производство 99 % того, что потеряно, у себя.
К сожалению, «завис» заказ по производству ракет-носителей «Зенит». Средства, а это даже не сотни миллионов – миллиарды рублей, перечислены, а ракет нет, да и на возврат денег, видимо, пока рассчитывать не стоит.

ВЫХОД – ЧЕРЕЗ «ВОСТОЧНЫЙ»
– В ходе нашей предыдущей беседы вы говорили, что, в связи с возвращением Крыма, там предстоит большая работа по восстановлению «космических» объектов. Что планируется сделать?
– Не только планируется, но уже и сделано. Так, перебазирована флотилия кораблей по тренировке космических экипажей и спасению их на море в случае приводнения. Восстанавливается уникальный Центр дальней космической связи в Евпатории, который во времена Украины фактически был заброшен. Предстоит поработать и над возрождением уникальной Крымской астрофизической обсерватории в Бахчисарайском районе – это настоящий бриллиант всей астрофизической науки Земли. Затраты, конечно, огромные, но оно того стоит.
– А есть ли на всё это деньги?
– Государство на подобные цели старается изыскивать средства, всё-таки это вопросы не только престижа, но и обороны, развития науки, а значит, вложения в будущее. Не случайно серьёзные суммы направляются на разработку нового корабля, тяжёлой ракеты-носителя «Ангара», строительство космодрома «Восточный» в Амурской области. Да, там есть сложности, их решают, президент поручил докладывать о ситуации еженедельно. Сам периодически там бываю, и думаю, что первый беспилотный пуск с «Восточного» будет по графику – в конце этого года, а пилотируемый – к 2018 году.
– Существует ли вероятность, что вам самому удастся стартовать с «Восточного»?
– Почему нет? В прошлом году я успешно прошёл медицину, ограничений нет. Однако у нас до 2018 года экипажи уже сформированы, ну а дальше – видно будет. По крайней мере, с удовольствием отправился бы в четвёртый полёт и вновь вдохнул бы запах космоса.
– Разве у космоса есть запах?
– У станции есть запах. Несмотря на то, что там мощные системы очистки воздуха, она пахнет вычислительными машинами, кабелями, изоляцией, пластиком. А когда входишь на станцию с корабля после стыковки, в нос бьёт запах горящего металла, как на металлургических предприятиях, очень похоже. Тогда впервые прибывшему обычно и говорят: «Понюхай, чем пахнет космос».

ТРИ БОЛЬШИХ ПРАЗДНИКА
– Павел Владимирович, в этом году День космонавтики совпадает с Пасхой. Отмечаете ли вы этот праздник, как относитесь к вере, и вообще, космонавты – религиозные люди?
– Отмечаю, как и все нормальные люди, согласно традициям. Бабушка в младенчестве меня крестила втайне от родителей, потому что папа работал в партийных органах, до этого какое-то время даже служил в СМЕРШе. Но я не религиозный человек, хотя не могу назвать себя и атеистом – какая-то высшая сила, видимо, есть. Поэтому к вере, как бы она ни называлась, отношусь очень терпимо, считаю, что если человеку это помогает жить в мире, спокойствии, делать добро – это замечательно, это нужно, особенно сейчас. С особой же теплотой вспоминаю разговор с ныне покойным патриархом Алексием II, у нас с ним во время полёта 2006 года даже сеанс космической связи был в День космонавтики. Очень мудрый, добрый и светлый человек.
– В завершение разговора не можем не задать вопрос о приближающемся юбилее Великой Победы. Что этот праздник значит для вас и вашей семьи?
– Это особенный день, война самым серьёзным образом коснулась нашей семьи, как, впрочем, почти каждой советской семьи. Мама была в оккупации, папа четыре раза в танке горел, дошёл до Кёнигсберга, его брат тоже прошёл всю войну и закончил её в Берлине. Так что 9 Мая отложу все дела, постараюсь выполнить пожелание дочери и попасть с ней на Красную площадь. А сейчас через «КС» хочу передать самые тёплые слова и сердечные поздравления ветеранам-северянам – тем, кто ковал Победу в тылу, тем, благодаря кому мы можем жить, растить детей, создавать умные машины, летать в космос, наконец!