ТРАНЗИТОМ – ЧЕРЕЗ СЕВЕРО-ВОСТОК

Никита ШАЛАГИНОВ фото автора
gazeta@ks.chukotka.ru

Чукотский автономный округ по праву считается наиболее изолированной территорией Дальнего Востока. Прямая связь Чукотки с другими территориями ДФО фактически ограничивается редкими полётами из окружной столицы на Хабаровск, коротким периодом работы зимников, когда в Билибинский район можно въехать из Якутии, а также морским сообщением в период непродолжительной арктической навигации.

ЗЫРЯНКА ДАЁТ УГЛЯ
Наименее используемым, но наиболее любопытным маршрутом для морского транспорта является Северный морской путь. Известно, что в течение ряда последних лет именно по нему из Мурманска завозится основной объём нефтепродуктов для нужд Певекской нефтебазы, снабжающей топливом Чаунский и Билибинский районы. Но не меньший интерес представляет и так называемая угольная навигация. Начиная ещё с 1990-х годов, каждое лето в Певек приходят суда Ленского объединённого речного пароходства с грузом угля для Чаунской ТЭЦ. Твёрдое топливо доставляется на Чаун-Чукотку с якутского месторождения Зырянка. Отсюда уголь сначала попадает в Зеленомысский речной порт, расположенный в низовьях Колымы, а затем вывозится на Певек более крупными судами класса «река-море». Эти корабли в начале арктической навигации, как правило, проделывают длинный путь из Якутска, где находится база ЛОРП. А осенью угольщики возвращаются из Певека обратно в столицу Якутии, вновь преодолевая по морю и реке Лене расстояние в 3,5 тысячи километров.
В прошлом году суда ЛОРП доставили с Зырянки в адрес Чаунской ТЭЦ внушительный объём твёрдого топлива в 60,9 тысячи тонн. Ещё 21,5 тысячи тонн угля поступило в Певек с Беринговского угольного месторождения, расположенного в южной части Чукотки.
Корреспонденту «Крайнего Севера» представился уникальный шанс совершить на судне-угольщике Ленского объединённого пароходства «Капитан Богатырёв» затяжное путешествие по маршруту Певек–Якутск. Капитан теплохода Владимир Колесник, за плечами которого к 53 годам уже более 20-ти арктических навигаций, охотно согласился взять журналиста в дальнюю дорогу.
Столицу Чаун-Чукотки «Капитан Богатырёв» покинул вечером 17 сентября.

Справка «КС»

Теплоход Ленского объединённого речного пароходства «Капитан Богатырёв» был спущен на воду в 1981 году со стапелей верфи финского города Турку. Судно относится к линейке кораблей класса «река-море» проекта «Сибирский», построенных финскими корабелами по заказу Советского Союза и предназначенных для работы на сибирских реках, в том числе в условиях Заполярья. «Капитан Богатырёв» является сухогрузом и пригоден к перевозке любых не требующих заморозки и не наливных грузов, например угля, леса, техники, сыпучих тел, включая даже зерно. В ЛОРП существует целый ряд аналогичных «Капитану Богатырёву» судов, построенных финнами («Капитан Марков», «Святитель Иннокентий», «Вадим Тюрнев», «Капитан Слобожанин» и др.).

МАРШРУТ ОТ ПЕВЕКА ДО ЯКУТСКА
Условно предстоящий маршрут Певек–Якутск можно разделить на две большие части. Первая – морская – составляет около 2 тысяч километров и простирается от столицы Чаун-Чукотки до посёлка Быковского, который стоит у входа в один из рукавов обширной ленской дельты, судоходную Быковскую протоку. Вторая часть пути – свыше 1600 километров – великая сибирская река Лена от устья и до самого Якутска.
Вопреки расхожим утверждениям о морской романтике, путешествие по морю – наиболее скучная часть пути. Поскольку по условиям регистра «Капитану Богатырёву» разрешено идти только в границах семимильной зоны (так называемое каботажное плавание), корабль почти всегда двигался в пределах видимости береговой линии. На самом деле, это большой плюс, потому что в открытом море, как правило, смотреть вообще не на что.
Но и Арктическое побережье на всём протяжении морской части пути откровенно не баловало разнообразием пейзажей: с корабля был виден плоский голый берег, кое-где переходящий в небольшие возвышенности. И так от Певека практически до самого устья великой сибирской реки.
Яркими событиями морской переход тоже не удивил. Правда, у берегов острова Айон мы встретили несколько китов. Видно, что животные опасались корабля: в отличие от своих родственников дельфинов, которые частенько сопровождают суда, киты сразу же погружались под воду и быстро уходили далеко в сторону, изредка показывая из воды чёрные хвостовые плавники.
В море Лаптевых «Капитан Богатырёв» получил очередное указание: подойти к бару Яны (широкая отмель в устье реки, образованная наносными отложениями), взять на буксир баржу и довести её до Быковской протоки, где находится судоходный вход в ленскую дельту.

В ЛАБИРИНТЕ ПРОТОК
После девяти дней морского перехода мы, наконец, подошли к посёлку Быковскому. Здесь обычно скапливается довольно много судов ЛОРП, работающих в арктических водах. На этот раз на рейде у Быковского стояли ледокол «Капитан Бабичев», пара танкеров «Лена-нефть» и буксир «Капитан Бурковский». Именно здесь находится вход в судоходную Быковскую протоку ленской дельты, по которой корабли заходят в основное русло Лены.
Вообще, Лена по странной прихоти природы единственная из крупных восточносибирских рек, которая обладает разветвлённой дельтой. Яна, Хатанга, Индигирка, Колыма впадают в море прямо, не образуя причудливой сети больших и малых проток.
Ленская дельта начинается примерно в 150 километрах от моря Лаптевых. Общая её площадь составляет около 45 тыс. кв. км. Больших и малых проток, озерков, которые сливаются с ними во время весеннего половодья, здесь неисчислимое множество. Однако всего лишь три крупные протоки – Оленекская, Трофимовская и Быковская – доходят, не прерываясь, до моря. Все они считаются судоходными, однако практическое значение имеет, прежде всего, восточная Быковская протока, через которую попадают в море и входят в Лену практически все корабли. Её длина составляет около 130 километров. Протока выходит в бухту Тикси, где и сейчас находится некогда один из ключевых портов Северного морского пути – посёлок городского типа Тикси.
– В этом районе ежегодно наблюдается весьма интенсивное по северным меркам судоходство, – рассказал капитан Владимир Колесник. – Случаются и чрезвычайные происшествия. Например, в 2010 году во время шторма здесь затонул линейный буксир нашего пароходства «Алексей Кулаковский». К сожалению, тогда погибли люди, а из 14 человек экипажа удалось спасти только троих – капитана и двух матросов.
Случай с «Кулаковским» был весьма громким: центральные СМИ активно освещали эту трагедию. Да и в самом Якутске происшествие вызвало большой резонанс, завершившийся установкой символического надгробного памятника в память о погибшем экипаже.
На рейде посёлка Быковского «Капитан Богатырёв» отдал излишки топлива танкеру «Лена-нефть», и под вечер мы вошли в Быковскую протоку, которая по ширине может соперничать едва ли не с любой крупной рекой.
Все протоки дельты Лены сходятся там, где стоит знаменитый остров Столп. Строго говоря, островом эту каменную гору, выдающуюся на несколько сотен метров вверх над водой, назвать сложно. Столп практически лишён растительности и представляет собой голую скалу, на верхушке которой одиноко горит огонёк небольшого маяка. Отсюда начинается основное русло великой сибирской реки.
Участок Лены длиной около 800 км от Столпа до посёлка Жиганскленские речники окрестили «трубой». Относительно неширокая река здесь течёт между высокими скалистыми берегами, в самых низовьях представляющими собой почти голые скальные породы высотой до 400 метров, на которых по мере продвижения к югу начинает появляться растительность: сначала изломанная суровым полярным климатом лиственница, а затем и хлипкие берёзки.
Малая ширина Лены в полной мере компенсируется её глубиной: в «трубе» значения глубин стабильно держатся на уровне 20-25 метров. Именно поэтому этот участок пользуется у речников заслуженным почётом: здесь отсутствуют мели и нет необходимости сильно лавировать.

ЛЕНА ЖИВА РЫБОЙ
Берега в нижнем течении Лены представляют собой пустынную землю. В отличие от богатой оловом и золотом Чаун-Чукотки, где в советское время велась интенсивная хозяйственная деятельность и осталось много следов пребывания человека, на севере Якутии ничего подобного не наблюдается. В Быковской протоке иногда попадаются единичные рыбачьи балки, а чуть ниже Столпа на реку смотрят тусклые огни полярной станции «Сокол». Ещё на 215-м километре от впадения Лены в море стоит заброшенная ныне деревенька Титары, которая на современных картах, как правило, не обозначается. Как пояснил старший механик «Капитана Богатырёва» Сергей Матиенко, раньше сюда отправляли на поселение ссыльных, и существовало небольшое рыбохозяйственное предприятие. Теперь от Титар осталось несколько полуразвалившихся домишек и зданий покрупнее, по-видимому, производственных площадей канувшего в Лету рыбного заводика.
Впрочем, именно в этом районе ленские берега трудно назвать пустынными. Здесь и южнее находятся рыболовецкие участки жителей села Кюсюр, расположенного ещё на 150 километров выше по Лене.
О рыбалке на крупнейшей сибирской реке можно говорить только в превосходной степени. Здесь в промышленных объёмах ловится ряпушка, нельма, омуль, чир, муксун, попадается, хотя и в не таких количествах, таймень. Хариуса местные рыбаки, как правило, не берут – считают малоценной рыбой.
– Нам доводилось ходить практически на всех крупных реках Восточной Сибири – Лене, Колыме, Яне, Хатанге, Индигирке, – рассказал капитан Владимир Колесник. – Рыба везде вроде бы одна и та же, но всё-таки разная. Я лично считаю, например, что на Лене идёт самая лучшая в Сибири ряпушка. Яна славится своим омулем: там он вроде бы не очень крупный, но зато жирный. А самый вкусный чир – однозначно на Колыме.
По большому счёту, всё нижнее течение Лены живёт рыбой. Рыбаки сдают свой улов на регулярно курсирующее здесь судно-рефрижератор «Пётр Вахрамеев», которое везёт свежую рыбу в Якутск на переработку.
Речники на возвращающихся в Якутск судах тоже охотно берут рыбу у ленских рыбаков. Цены божеские: 60, 80 рублей за килограмм. Прямо на кораблях часть рыбы (обычно ряпушку) солят, часть привозят домой в мороженом виде.
За многие годы работы у ленских речников и рыбаков из низовьев Лены сложились прочные дружеские отношения. Местные жители, подавляющее большинство которых принадлежат к эвенкам, заказывают в Якутске продукты питания, бытовую технику, стройматериалы и прочие необходимые товары. Соответственно, и речники всегда могут смело рассчитывать на то, что без рыбы они не останутся. В общем, жизнь идёт своим чередом.
Первым полноценным поселением в низовьях Лены является эвенкийское село Булунского улуса Республики Саха (Якутия) Кюсюр с населением около 1300 человек. Оно находится глубоко за полярным кругом, на 320-м километре от устья реки. Здесь «Капитан Богатырёв» бросил якорь, и мы впервые после Певека ступили на берег: у Владимира Колесника в селе живёт старый приятель, который пригласил нас на короткую экскурсию.
Честно говоря, после Чукотки, где в большинстве сёл в нулевые годы велось довольно интенсивное строительство, Кюсюр производит не самое радостное впечатление. Большинство домов в селе ещё советской постройки с плакатами, гласящими «На лес не поднимай руку, он будет служить и сыну, и внуку». На центральной и единственной улице вытянувшегося вдоль реки населённого пункта – остатки деревянной мостовой, которая почти не спасает от грязи. Отрадным исключением на общем фоне выглядит новая дизельная электростанция 2007 года постройки. Впрочем, среди старых строений видно и несколько новых деревянных домов, свидетельствующих о том, что Кюсюр всё-таки постепенно строится и развивается.
Большинство людей села так или иначе связаны с рыбодобычей, и значительную часть времени в году находятся на рыболовецких участках. Остальные работают в системе жизнеобеспечения населённого пункта: в жилищно-коммунальном хозяйстве, образовании, здравоохранении и т. д. В этом отношении Кюсюр мало чем отличается от обычного чукотского села.
После недолгого пребывания на берегу мы возвратились на корабль и снялись с якоря. Кюсюр остался позади в лёгком утреннем тумане и вновь начался высокий бесконечный ленский берег, поросший редкой лиственницей. Из-за своей почти идеальной геометрии и протяжённости его смело можно назвать Великой якутской стеной.

КОНЕЦ «ТРУБЫ»
По ленской «трубе» мы двигались строго с севера на юг. На дворе уже октябрь, поэтому получается, что «Капитан Богатырёв» как бы убегает от зимы, неотвратимо надвигающейся из высоких широт. Впрочем, избежать встречи с ней нам так и не удалось. Спустя день-два после Кюсюра, температура воздуха упала ниже нуля, и нас настиг сильный снегопад, укрывший весь корабль снегом. Палубным матросам пришлось вооружиться лопатами и на время переквалифицироваться в дворников.
Вообще, в ленском Заполярье, простирающемся с севера на юг почти на тысячу километров, насёленные пункты можно пересчитать по пальцам. Кюсюр, Приленск, Сиктях и, наконец, стоящий практически на полярном круге посёлок с «криминальным» названием Жиганск. Любой населённый пункт для экипажа корабля в радость: здесь появляется вожделенная мобильная связь и можно сделать звонок в Якутск родным и близким.
Недалеко от Жиганска на высоком берегу Лены находится знак полярного круга – его мы пересекли в условиях слабой видимости. Отсюда до Якутска остаётся ещё около 800 километров. Здесь же кончается пресловутая «труба», и Лена сильно раздаётся вширь. На её водной глади появляется множество островков, рукавов, больших и малых проток. Берега становятся ниже, а растительность гуще и богаче с преобладанием берёзы и ели.
Лена на этом участке уже не так глубока. Как следствие, капитану Владимиру Колеснику и старшему помощнику Роману Денисенко, несущим вахты шесть часов через шесть, пришлось чаще менять курс судна, ориентируясь на береговые створы.
– На мой взгляд, ходить по реке гораздо сложнее, чем по морю, – поделился во время одной из вахт своим опытом Владимир Колесник. – В принципе, в море, если нет льда, вахтенный может даже уснуть на довольно продолжительное время, и ничего не случится. Берег далеко, а «автопилот», который держит заданный по прямой курс, в случае чего подстрахует. А на реке – вот он берег, рядом. Чуть сомкнул глаз – и всё, ты в лучшем случае на мели, а в худшем – и пробиться можно. Кстати, в моей практике с «Капитаном Богатырёвым» такой случай несколько лет назад был, причём именно здесь, на Лене. Тогда нам не повезло: пробились в носовой части. Такое на реке, увы, случается…

НА «ЗИМНИЕ КВАРТИРЫ»
От полярного круга, пересекающего великую сибирскую реку рядом с небольшим посёлком Жиганском, до Якутска остаётся ещё около 800 вёрст. Это несколько дней пути. На дворе уже был конец сентября, поэтому мы шли в условиях, которые можно охарактеризовать словами «ни осень ни зима». Судно попеременно накрывало то сильным снегопадом, то густым туманом, после чего вновь выглядывало отдающее остатки тепла неяркое осеннее солнце. И через некоторое время – опять по новой. Порой когда видимость падала почти до нуля и с капитанского мостика практически невозможно было разглядеть нос корабля, мы становились на якорь пережидать непогоду. Однако долго застаиваться «Капитану Богатырёву» не давали. Несмотря на то, что корабль шёл практически порожняком, диспетчера Ленского речного пароходства, отслеживающие движение всех судов, гнали речников в Якутск.
– Уже в октябре на Лене начинается интенсивное льдообразование, и потому задержавшиеся корабли рискуют просто не дойти до своих «зимних квартир», – пояснил капитан Владимир Колесник во время одной из вахт. – В нашей практике такое тоже было. Тогда пришлось зимовать прямо на реке. Но в этом году риска нет: мы раньше, чем обычно, заканчиваем навигацию.
Сразу после пересечения полярного круга зримо начинают меняться ленские берега. Изломанные суровым якутским климатом лиственницы постепенно сменяются высокими елями и хлипкими, но уже не карликовыми берёзками. В этих местах становится ясно, откуда на голых побережьях арктических морей так много дерева-плавника. Отсюда – из многочисленных и полноводных сибирских рек, текущих на Север. Ленские воды подмывают берега, нещадно режут их во время ледохода, а деревья одно за другим падают вниз, подхватываемые течением. Эта бесконечно повторяющаяся и немного грустная картина остаётся неизменной на протяжении многих сотен километров. А в радиоэфире время от времени можно слышать лаконичные сообщения, передаваемые бесстрастным голосом далёкого радиста: «Внимание, внимание! В устье Алдана (или других притоков Лены – Вилюя, Витима и т. д. – Прим. авт.) наблюдается мусор». Под «мусором» подразумевается тот самый лес-плавник, который может представлять угрозу для проходящих судов.
Тем временем размеренная жизнь на корабле шла своим чередом. Вахты – шесть часов через шесть, палубные работы, неизменный атрибут которых – влажная уборка палубы с помощью мощных насосов. Воды на это «святое» дело речники не жалеют, благо недостатка в ней нет.
О ленской воде стоит сказать особо. Она не требует перед употреблением никакой специальной подготовки, а по чистоте, прозрачности и вкусовым качествам соперничает с родниковой. На Северо-Востоке далеко не все реки могут похвастаться этим. На той же более близкой к Чукотке Колыме вода немного мутноватая, с жёлтым оттенком, и не идёт ни в какое сравнение с чистой, как слеза, ленской влагой.
К БОЛТАНКЕ ДАВНО ПРИВЫК
По мере приближения к Якутску на берегах великой сибирской реки начинает обнаруживаться всё больше следов присутствия человека. В одном месте, где к Лене подходит Верхоянский хребет, на прибрежной полосе с борта корабля можно хорошо разглядеть огромную усадьбу. Несколько шикарных коттеджей, баня, вспомогательные постройки, церковь из бруса, поблёскивающая на солнце золочёной маковкой. Ленские речники сказали, что здесь обосновалось какое-то республиканское начальство. Наезжает из Якутска, чтобы отдохнуть на лоне девственной природы от городской суеты и забот.
Время от времени нам попадались мелкие суда – то шли навстречу, то стояли под берегом. Груза на них не было видно. На мой вопрос, кто такие, несущий вахту на мостике капитан ответил:
– Это путейцы. Река – большое хозяйство, которое требует ухода так же, как и железная дорога. Путейцы следят за тем, чтобы створовые знаки были в исправности, производят замену буёв, бакенов. Вся Лена поделена на участки, закреплённые за тем или иным судном. Они в начале навигации как уходят на реку, так и бегают до поздней осени. Работа у них тоже не безопасная. Лет двадцать назад на Лене был случай, когда путейцы начали менять на крутом берегу створы и попали под оползень. Тогда несколько человек погибли…
У самого капитана Владимира Колесника тоже любопытная судьба. В 2014 году ему исполнилось 53 года, 23 из них он работает на «Капитане Богатырёве», сначала старпомом, а с 1997 года – капитаном. А вот родился и вырос северянин со стажем в Киеве, где окончил речное училище.
– В Якутию я уехал ещё в 80-е годы, – рассказал он мне во время одной из ночных вахт. – Сначала работал на речных судах, потом перешёл на судно класса «река-море». В первую же навигацию сильно пожалел, потому что выяснилось, что плохо переношу качку.
– А сейчас? – поинтересовался я.
– Ну, к болтанке-то я давным-давно привык и сейчас ничего не чувствую. Но всё равно во время шторма стараюсь понапрасну корабль не гонять. Обычно, когда штормит, мы становимся носом на волну, кидаем якорь и ждём, когда распогодится. Лично я не вижу смысла без особой необходимости куда-то гнать судно и экипаж в штормовую погоду.
Несмотря на то, что Владимир Колесник давно уехал с Украины, связь с малой родиной он не теряет. В Киеве до сих пор живут его близкие родственники, осталось немало одноклассников и друзей.
Конечно, капитан (наш разговор происходил в последних числах сентября 2014 года. – Прим. авт.) близко переживает то, что сегодня творится на родной Украине.
– Я ведь буквально в конце 2013 года после окончания навигации был дома, в Киеве. Что интересно, эти события на Майдане происходили на очень ограниченной площадке в центре города. Остальной Киев жил обычной жизнью, и подавляющее большинство людей, мне кажется, всему этому не очень-то сочувствовали. И вот теперь война, и никому не ясно, что будет дальше, – с тревогой в голосе говорил он…

ДОХОДНОЕ ДЕЛО
В течение трёх суток «Капитан Богатырёв» шёл вдоль подходящего вплотную к Лене Верхоянского хребта. Это одно из самых красивых мест на реке. Наполовину укрытая снегом горная гряда то приближается к воде, то удаляется от неё. На восходе и закате здесь можно наблюдать причудливые световые эффекты, достойные кисти живописца-импрессиониста. Но в этой глуши художника едва ли встретишь.
Ближе к Якутску движение на Лене стало оживлённее. Периодически мы расходились с буксирами, толкающими впереди себя небольшие баржи. Рядом с огромным по речным меркам «Капитаном Богатырёвым» они казались игрушечными. Тем не менее на их борту был разнообразный груз: автомобили, лес и пиломатериалы, топливо, контейнеры. Малые суда на Лене – незаменимые помощники, которые используются для доставки грузов в небольшие населённые пункты. Поскольку жители и речники друг друга хорошо знают, заранее заказать можно всё что угодно. Допустим, родился в отдалённом посёлке ребёнок – в навигацию тебе привезут и коляску, и кроватку, и памперсов года на два.
– Иметь такой буксир с баржей выгодное дело, – рассказал Владимир Колесник. – Я знаю, некоторые ребята за навигацию по несколько миллионов спокойно зарабатывают, с учётом всех текущих затрат. Зимой они обычно отдыхают, а ближе к весне начинают потихоньку готовиться к следующей навигации.
До столицы Якутии оставалась буквально пара дней. На берегах начали появляться зримые признаки цивилизации – сельскохозяйственные угодья и постройки. Здесь же мы, пожалуй, впервые за всё время пути встретили представителей сухопутной якутской фауны. Это лошади. Низкорослые, мохнатые и крепкие, они напоминают коней, которых мне доводилось видеть в Монголии ещё в конце 80-х годов. Ныне коренное население республики не использует лошадей как тягловую силу, а выращивает их на мясо. Особо ценится жеребятина, которую свободно можно купить на рынке в Якутске.
И вот, наконец, мы подходим к столице республики. Я открыл календарь и посчитал: получилось, что дорога по маршруту Певек – Якутск заняла около 16 суток. Позади свыше 3,5 тысячи километров необозримых и пустынных пространств Северо-Востока.
Якутск – город с 300-тысячным населением, расположен в так называемой долине Туймаада, где находится ещё несколько населённых пунктов-спутников. Один из них – посёлок ленских речников Жатай. Там располагается основная база Ленского объединённого речного пароходства с местом зимней стоянки судов и Жатайским судостроительно-судоремонтным заводом.
В конце сентября-начале октября на Лене у Жатая царит настоящее столпотворение. Десятки кораблей, завершивших навигацию, приходят сюда со всей Восточной Сибири. Буксиры, баржи, сухогрузы стоят и ждут очереди, чтобы пройти узкой протокой на место зимней стоянки – Жатайский затон. В этом году «Капитану Богатырёву» быстро попасть в затон не удалось: из-за понижения уровня воды в Лене горловина оказалась слишком мелкой. Над её дноуглублением круглые сутки трудились два плавкрана, а нам пришлось стать на якорь под берегом. На сушу с корабля можно добраться только на шлюпке, а дальше до Жатая пришлось брать такси.
Тем не менее уже на следующий день мы вместе с Владимиром Колесником отправились на берег. Конечная наша цель – Якутск, но путь лежит через Жатай. В архитектурном отношении посёлок ленских речников являет собой причудливую смесь разных эпох. Здесь можно увидеть древние бараки, типовые дома хрущёвского и брежневского периодов и трёх-, четырёхэтажные новостройки. Центр Жатая украшает только что отстроенная бревенчатая церковь с блестящими куполами и неработающий фонтан.
Жатай – типичный моногород. Большая часть его жителей так или иначе связана с Ленским пароходством. Кто-то работает непосредственно на судах, кто-то – на Жатайском судостроительно-судоремонтном заводе. Это предприятие, несмотря на всеобщую разруху 90-х годов, сумело сохранить производственную базу. Новых судов на ЖССРЗ, правда, уже не строят. Но зато ремонт старых – пожалуйста. В этом мы убедились во время нашего короткого визита на предприятие. На берегу на эллингах стояли несколько сухогрузов и буксиров, выставив на всеобщее обозрение покрытые ржавчиной корпуса. А в затоне у завода можно обнаружить образчики отработавших своё судов. Один из самых интересных экземпляров – плавучая дизельная электростанция «Полярное Сияние». В советское время она стояла на рейде Зелёного Мыса и вырабатывала электроэнергию, передаваемую на Чукотку по ЛЭП «Билибино-Зелёный Мыс».

ВОЗДУХ СТОЛИЧНОСТИ
А вот столица Якутии произвела какое-то двойственное впечатление. На окраинах город, основанный стрелецким сотником Петром Бекетовым в 1632 году, напоминает большую деревню. Здесь огромное количество частных домов, гаражей, складов, рынков, магазинов, офисов мелких компаний, прорезанных то плохоньким асфальтом, а то и просто просёлочной дорогой. Такое ощущение, что на периферии город рос во всех направлениях стихийно, без внятного градостроительного плана.
По мере приближения к центру это впечатление рассеивается, и в воздухе начинает витать дух столичности. Новые высотные дома, современные торговые центры, шикарные офисы, гостиницы, кафе и рестораны – всё это приметы Якутска образца XXI века. В центре находится и головной офис Ленского объединённого речного пароходства – большое четырёхэтажное здание с надстройкой.
В отдельный сегмент городской застройки выделен исторический квартал Якутска. Известно, что изначально город был деревянным, поэтому большинство зданий квартала представляет собой реставрацию исторических подлинников. Здесь есть стрелецкий острог с башнями, улица бревенчатых домов «под старину». Особый интерес вызывает деревянная мостовая. Она представляет собой плотно уложенные круглые поперечные срезы крупных деревьев, выполняющих роль своеобразной брусчатки. Жители Якутска утверждают, что этот «новодел» является точной копией якутских мостовых старого образца.
В историческом центре сконцентрирован весь путь, пройденный городом за несколько столетий. Кроме деревянных строений, здесь находится большой кафедральный собор, памятник основателю города Петру Бекетову, монумент павшим в Великой Отечественной войне с Вечным огнём, у которого порой спасаются от холода местные бездомные. Зримыми приметами современности в этом историческом «уголке» являются новые офисные здания. На их фоне якутский острог кажется просто игрушкой.
Ещё одна яркая достопримечательность Якутска – Музей вечной мерзлоты. Он открыт в старой штольне, расположенной на окраине города. При входе в учреждение культуры всем посетителям выдают тяжёлые тёплые накидки, при желании можно получить и обувь. Температура в штольне – под минус тридцать, хотя на улице в начале октября не больше одного-двух градусов ниже нуля. Но ради того, чтобы увидеть эту красоту, стоит помёрзнуть. Музей наполнен множеством ледяных скульптур, изображающих якутских духов, людей, птиц, зверей и рыб. Предметы обстановки – столы, стулья, большие ложа, слегка прикрытые звериными шкурами, тоже выточены изо льда. Центром музейной экспозиции является чучело мамонта (хорошо сохранившиеся останки этих животных время от времени находят в Якутии). Жаль, что долго по Музею вечной мерзлоты бродить нереально – уже через четверть часа становится нестерпимо холодно, и ноги сами несут посетителей к выходу.
К сожалению, моя остановка в Якутке оказалась не столь продолжительной. В кармане уже лежал авиабилет, и буквально через пару дней пришлось вылететь на Москву. А экипаж «Капитана Богатырёва» ожидало ещё немало работы. После захода в Жатайский затон судно должно было пройти так называемое разоружение. С корабля предстояло убрать запасы, предметы снабжения, снять такелаж, законсервировать двигатели и системы жизнеобеспечения. Словом, нужно было подготовить «Капитана Богатырёва» к долгой и суровой якутской зиме.

Справка «КС»

Любопытным является вопрос, от какого слова происходит название реки Лена? Народная этимология по понятным причинам ассоциирует его с распространённым женским именем, но это неверно. Считается, что имя реки производно от эвенкийского «Елю-Енэ», что означает «Большая река». Это название было впервые зафиксировано ещё в XVII веке и впоследствии закрепилось в русском словоупотреблении как «Лена».