Великий перегон

Андрей НОСКОВ
gazeta@ks.chukotka.ru

В мае на очередной сессии депутаты Думы Чукотского автономного округа единогласно проголосовали за решение о присвоении почётного звания «Населённый пункт трудовой славы» сельским поселениям Омолон и Островное Билибинского района за вклад жителей этих сёл в общее дело Победы в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов. Одним из уже забытых, но значимых хозяйственных событий тех лет стал перегон большого стада оленей из Якутии на Чукотку.

После начала Великой Отечественной войны все силы народа были направлены на оказание помощи фронту. На первый взгляд далёкие от театра основных боевых действий Чукотка и Колыма сыграли в этом существенную роль.

24 июня 1941 года, то есть спустя два дня после начала Великой Отечественной войны, президент США Рузвельт заявил о необходимости поддержки нашей страны в борьбе с гитлеровской Германией. Хотя принятая программа ленд-лиза позволяла отгружать СССР вооружение, продовольствие, иное имущество без предварительной оплаты, значительная часть поставок продолжала оплачиваться золотом.

Колыма, где к тому времени были найдены и разведаны крупные месторождения россыпного золота, стала ведущим валютным цехом страны. В рекордном 1940 году Дальстроем, который разрабатывал колымские недра, было добыто более 80 тонн металла (исторический рекорд), а в 1941 – 1945 годах золотодобыча колебалась в диапазоне между 56,2 и 75,7 тоннами.

Горнодобывающая промышленность Северо-Востока полностью входила в систему Дальстроя – государственного треста, с 1931 года ведавшего промышленным и дорожным строительством на этой огромной территории. Основной задачей предприятия, где в отдельные годы работало до 250 тыс. человек, являлись поиск, разведка и добыча стратегически важных полезных ископаемых. В первую очередь речь шла о золоте, хотя в историографии прочно закрепилось понятие «пять металлов Дальстроя». В этот перечень также входили олово, вольфрам, кобальт и уран.

После начала войны Дальстрой был максимально мобилизован для выполнения государственного плана по добыче золота, а также необходимого для оборонной промышленности олова. Трудовой фронт рассматривался как не менее важный участок для разгрома врага.

Работники, занятые на золото- и оловодобыче, трудились по 12-14 часов в смену, выполняя и перевыполняя производственные нормы.

Чукотка, дававшая оборонной промышленности олово, тоже входила в систему Дальстроя. Однако в те годы национальный округ всё ещё оставался преимущественно сельскохозяйственной территорией, хотя на Чаун-Чукотке уже были найдены и разрабатывались россыпи на прииске «Пыркакай» (в 1942 году был переименован в Красноармейский), а также Валькумейское оловорудное месторождение.

В годы войны руководство Дальстроя поставило вопрос о создании в районе Восточной Тундры (будущем Билибинском районе) оленеводческих хозяйств, которые должны были обеспечивать растущие горняцкие прииски олениной.

Но не только горнякам требовались местные продукты питания. В 1943 году в Восточно-Тундровском районе, на Омолоне, началось строительство запасного аэродрома для приёма и обслуживания самолётов, следовавших по трассе АлСиба, поэтому в продовольствии нуждались и строители нового объекта, жилья, казарм, иной инфраструктуры.

Аэродром строился ускоренными темпами и был введён в эксплуатацию в ноябре 1943 года.

Вот так об этом рассказывал в номере районной газеты «Золотая Чукотка» от 23 апреля 1985 года создатель и директор Билибинского краеведческого музея Григорий Глазырин: «Когда был построен аэродром с жилыми и служебными постройками, в районе добавилась ещё одна радиостанция. Новый посёлок Щербаково, нынешний Омолон, стал центральной усадьбой созданного оленеводческого совхоза Дальстроя – «Омолон». Сюда же впоследствии была переведена центральная усадьба колхоза «Пионер». Население самой отдалённой части Восточно-Тундровского района получало информацию о ходе Великой Отечественной войны в омолонском аэропорту. Рабочие и служащие при строительстве аэропорта, а затем и его обслуживающий персонал также вносили средства в Фонд обороны. Деньги, собранные в аэропорту Омолон, в сумме около 100 тысяч рублей, доставил в райцентр руководитель строительства, председатель райисполкома Бондарчук».

«В самые суровые годы Отечественной войны было решено укрепить оленеводческие совхозы золотопромышленных районов Севера, пополнявших в годы войны валютную кассу Родины; золото же, как известно, шло в уплату самолётов, танков, другой военной техники, закупавшихся по ленд-лизу в тех же США, а золотодобытчиков нужно было обеспечивать нашим, местным продовольствием. Поэтому все мы – кто прямо, кто косвенно, но работали на фронт, на Победу, – вспоминал очевидец того времени, биолог, зоотехник и писатель Виктор Болдырев, создавший впоследствии книгу об этих событиях – «Гибель Синего Орла».

Но рост оленьих стад на той же Нижней Колыме (в Якутии) породил дефицит пастбищ. К тому же пришла другая беда: в войну из-за нехватки мест выпаса и жаркой погоды на оленей обрушилась эпидемия некробактериоза, или копытки, как её называют сами пастухи. Падёж оленей в Нижнеколымском совхозе оказался очень большим, и под угрозой оказалась продовольственная безопасность большого и отдалённого региона. Поэтому весной 1943 года было принято решение по освоению огромных долин Омолонского хребта, то есть территории Восточной Тундры. Они практически не использовались и могли выступить как хороший резерв пастбищ. Сюда-то и планировалось перегнать с Нижней Колымы большие стада оленей.

В начале 40-х годов ХХ века бассейн реки Омолон (в переводе с юкагирского означает «Хорошая река»), по которой сегодня проходит граница между Чукоткой и Магаданской областью, представлял собой огромный дикий, практически не заселённый горно-таёжный край. Здесь жили эвены, выпасавшие в горах ездовых оленей. С более крупными стадами в верховья Олоя (правый приток Омолона) выходили чукчи. Коллективизация на Чукотке в то время ещё не завершилась, медленно шёл процесс становления маломощных артелей.

Дело было трудное: людей не хватало, не очень хорошо знакомые места, бездорожье лесотундры, изобилие хищников. Изначально в эту идею мало кто верил, но всё же Виктору Болдыреву с единомышленниками удалось убедить руководство в возможности такого перегона. Нижнеколымское стадо в две тысячи голов, которое вёл бригадир Константин Ходьяло, сопровождали шесть пастухов и подпасков: Илья Курилов, Михаил Етынкев, Гавриил Ноговицын, А. Камыргин, Николай Ходьяло, Василий Винокуров.

Трудность перегона заключалась ещё и в том, что на всём правобережье Колымы – от Нижних Крестов (Черского) до Колымского нагорья, а там и до самого Омолона – простиралась обширная гарь. Лишь узкая полоса невыгоревшей тайги оставалась близ низовий Омолона.

И всё же после осенней корализации, с наступлением зимы 1942/43 года, Ходьяло перегнал стадо по льду Колымы, углубившись в таёжную полосу, уцелевшую на правобережье Колымы от пожара, после чего стал двигаться на Омолон.

«На карте эти места не значились. Двигались по компасу, – вспоминал Виктор Болдырев. – Я вёл маршрутно-глазомерную съёмку, наносил на планшет границы гари, проводил светомерную съёмку.

Данные съёмки помогли правильно выбрать маршрут стада и очень пригодились в последующих перегонах оленьих стад на Омолон».

В течение двух месяцев стада и пастухи продвигались через зимнюю тайгу, Перегон шёл столь трудно, что с центральной усадьбы совхоза пришло распоряжение вернуться на Колыму. В этих чрезвычайных обстоятельствах Виктор Болдырев, как старший зоотехник, взял на себя всю полноту ответственности, приняв решение продолжить движение.

В итоге оленеводам удалось вывести стадо к Омолону, где олени нашли хороший корм в горных долинах.

Летовка для стада тоже прошла благополучно. По её результатам было принято решение и дальше выпасать оленей в омолонских угодьях. Это легло в основу создания в этих местах самостоятельного крупного оленеводческого хозяйства – совхоза «Омолон» с центральной усадьбой в поселении Щербаково (в 1960-м году переименовано в Омолон), где в красном уголке совхозной конторы долгие годы стоял бюст Константина Егоровича Ходьяло, удостоенного многих правительственных наград. Сам он наиболее дорогой из них считал медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.»

Андрей НОСКОВ
gazeta@ks.chukotka.ru

В отличие от Колымы, на Чукотке в годы войны золота не добывали. Первый золотодобывающий прииск («Комсомольский») появился в Чаунском районе на Среднем Ичувееме только в 1957 году. Главным металлом Чукотки в годы Великой Отечественной войны было олово, необходимое для оборонной промышленности.

История открытия «белого металла» на Чукотке хорошо известна. В 1934 – 1935 годах в Чаунский район прибыла экспедиция во главе с выдающимся исследователем Сергеем Обручевым.

По следам сделанных им находок в 1936 году советскими геологами всего в нескольких километрах от Певека было обнаружено Валькумейское оловорудное месторождение, а следом – богатейшая Пыркакайская россыпь.

В августе 1941 года под «крылом» Дальстроя был создан Чаун-Чукотский горно-промышленный комбинат, в составе которого начали работу прииск «Пыркакай» и рудник «Валькумей». Уже в сентябре 1941 года Чукотка выдала первое олово.

В навигацию 1941 года в Певек было доставлено большое количество оборудования, транспортных средств, строительного леса, прибыла рабочая сила в количестве 1,5 тыс. человек.

1 – 2 ноября 1941 года на партийном собрании Чаунского района рассматривался вопрос «О выполнении плана добычи металла и задачах на 1942 год».

В принятом постановлении под лозунгом «Работать по-фронтовому!» были намечены меры для улучшения организации производства.

3 декабря 1941 года на руднике «Валькумей» вступила в строй первая обогатительная фабрика, и до конца года были добыты первые тонны олова. В 1942 году начала работу опытная фабрика с переработкой до 40 тонн руды в сутки. Фактическая добыча металла по итогам 1942 года составила 332 % по отношению к 1941 году, план был выполнен досрочно – 30 августа, а до конца года перевыполнен на 27 %.

Ветеран освоения Чукотки Фёдор Свентицкий так вспоминал это время: «Основными горными инструментами были кайло и лопата. Основными транспортными средствами при горных работах являлись тачка, а также грабарка – своеобразные санки с коробом, в которые впрягались по нескольку человек».

В 1943 году на «Валькумее» запустили передовую по тем временам горнообогатительную фабрику № 521, позволившую за год увеличить переработку руды в четыре раза, а добычу металла в три. План рудника в 1943 году в 2,5 раза превосходил задание года минувшего, а на прииске «Красноармейский» (бывший «Пыркакай») – в 1,5 раза.

К концу войны Чукотка добывала олова больше, чем все другие горняцкие предприятия Северо-Востока СССР вместе взятые.